|
|
О. Х. Бгажба, С. З. Лакоба
ИСТОРИЯ АБХАЗИИ
С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАШИХ ДНЕЙ
РАЗДЕЛ II
Абхазия в эпоху феодализма
§19. ЛИК АБХАЗСКОЙ ЖИЗНИ
Социальные особенности и свободный человек. К моменту утверждения России в Сухум-Кале Абхазия занимала промежуточное положение между демократическими
вольными обществами горцев Северо-Западного Кавказа и феодальной системой
Грузии. Однако по духу своего общественного устройства она была теснее связана с
убыхо-черкесским миром. Очевидцы особо отмечали, что в Абхазии и её исторической
области Самурзакани не существовало феодальной собственности на землю, а
свободные общинники («анхаю цкя») составляли почти всё (3/4) население страны.
Крепостное право здесь, как таковое, не существовало. В соседней же Мегрелии,
например, крепостничество бытовало в крайних формах, а во внутренней Грузии его
оформление завершилось ещё в XIII–XIV вв. В Абхазии все категории крестьян
являлись собственниками земли. Такое поземельное право ставило низшие сословия
вне зависимости от привилегированных.
В систему «горского феодализма» Абхазии крепко вжились элементы
родо-племенного строя. Показателен в этом смысле характер сельской общины («акыта»),
которая была «основой основ» общественного устройства Абхазии: объединяла все
слои населения – высшие и низшие сословия – и была пропитана молочным родством
(«аталычество») феодалов с крестьянами. Дети князей и дворян, отданные на
воспитание в крестьянские семьи, становились, как и их родители, близкими
родственниками. Тем самым, смягчались и сословные противоречия.
С понятием о свободном человеке было тесно связано право перемены
местожительства – «свобода переселения», «свобода передвижения», своеобразная
сторона института гостеприимства – «асасства» («асас» – гость). Асасами могли
стать как крестьяне, так и феодалы. Если, например, отношения крестьянина
осложнялись в общине (кровная месть, несправедливость народного суда, нелады с
феодалом и др.), он мог беспрепятственно перейти в другую, под покровительство
нового патрона и даже сохранить за собой землю в оставленной им общине.
В условиях хуторского землевладения пахотные наделы не являлись
собственностью всей общины, а находились в посемейной или подворной
собственности абхазов. Общими же для всех и открытыми для совместного
пользования были только пастбища и леса. Взаимная экономическая помощь и
поддержка способствовали атмосфере благополучия и создавали необходимый
достаток. Среди абхазов не было ни одного нищего, что говорит об относительной
справедливости их общественного устройства.
Правда, в Абхазии существовал незначительный слой домашних рабов, взятых, как
правило, в плен в Западной Грузии и на Северном Кавказе в результате военных
набегов. Однако через 2–3 года рабу разрешали жениться, и владелец, будь то
феодал или крестьянин, наделял его землёй, утварью, и он переходил в условно
зависимую низшую категорию крестьянства («ахую» или «агыруа»).
Большой интерес представляют «азаты» – вольноотпущенники, уволенные из
различных крестьянских слоёв и не отбывавшие вообще никаких повинностей. В
абхазском обществе они занимали надсословное положение, так как в представлении
абхазов какая-то часть народа должна была обладать максимальной свободой. Азаты
становились жрецами, наставниками детей феодалов, отправляли религиозные культы.
В 1869 г. их насчитывалось здесь 2200 человек.
Занимаясь сельским хозяйством, абхазы брали от земли ровно столько, сколько
необходимо для жизни. Они прекрасно сосуществовали с природой. Такому
естественному отношению к ней способствовала в немалой степени и традиционная
религия абхазов – язычество.
Военные черты и основные занятия. Однако не земледелие, скотоводство и тем
более не ремесло, а военное дело и охота являлись самыми почётными занятиями.
Община напоминала военный лагерь и жила на своеобразном «военном положении».
Главной причиной тесного сплочения всех членов общины была внешняя угроза
(набеги соседних народов, пленопродавство, споры между общинами и
привилегированными фамилиями, воровство скота и др.), которая ещё крепче
связывала высшие сословия с низшими внутри союза.
Чистые крестьяне («анхаю цкя») зорко оберегали народный обычай от каких-либо
посягательств со стороны высших сословий, составляя основной нравственный
стержень абхазской общины. Они являлись символом свободного человека. Известны
случаи, когда некоторые из них отказывались от дворянских титулов и гордились
своим «чистым» крестьянским происхождением.
Что касается хозяйства абхазов XIX в., то оно носило
натурально-потребительский характер. Абхазы занимались обработкой металлов,
кожи, дерева, гончарным и шорным делом, ткачеством, приготовлением пороха.
Однако эта продукция домашнего производства и деревенского кустарного ремесла не
продавалась, а обменивалась. Абхазы испытывали неприязнь к любым проявлениям
товарно-денежных отношений. Торговлей в Сухуме и в прибрежных пунктах Гудауты,
Очамчиры, Келасура, Гудавы занимались пришлые турки, армяне, мегрелы, платившие
за это определённую пошлину владетелю Абхазии и другим феодалам.
Бгажба О. Х., Лакоба С. З. История Абхазии с древнейших времен до наших дней.
М., 2007
|
